Рождество Христово — не «день непримиримости», а праздник любви
Жуков Василий
11.01.2009
Светлый праздник Рождества Христова — праздник обновления человеческой природы, праздник избавления человека и вместе с ним всего мира от власти греха и смерти. Преподобный Ефрем Сирин называет день Рождества днем спасения. В самом деле, родившись от Девы, Господь Иисус Христос соделал Небо, как воспевает преподобный Иоанн Дамаскин, для нас «стезею проходимой» к вечному избавлению и радости.
Вся тварь веселится ныне о Рождшемся в Вифлееме Спасителе. Не имея в себе ничего, что могло бы быть хоть сколько-нибудь достойным бесконечного величия Вочеловечившегося Бога, все мироздание приносит Младенцу Христу те дары, на которые способно. Как воспевает Святая Церковь, земля уготовляет Христу вертеп, в котором Он благоволил родиться. Небеса даруют Богу звезду, которая приводит древних царей-волхвов в поклонение Истинному Богу. Ангелы непрестанно воспевают в горних селениях: «Слава в Вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение». Человечество же приносит к стопам Бога-Слова свой венец — Деву Марию, Которая обрела благодать стать Матерью Предвечного.
И мы, подражая твари одушевленной и неодушевленной, также несем к подножию Престола Всевышнего дары своих сердец. Такими дарами сердца могут быть все наши труды во спасение собственной души и на благо ближним — дела любви, которые мы совершаем во славу Божию. Такими дарами могут быть и те славословия Воплотившемуся Сыну Божию, которые изливаются «от избытка сердца». Мы призываемся в эти святые дни к любви деятельной и жертвенной, которая предполагает отложение всякой злобы и обид, разделяющих нас.
Не случайно на третий день Рождества Христова празднуется память человека, который делом показал, насколько должно отвергнуться себя ради любви к Богу и ближнему. Как известно, 9 января (27декабря ст. ст.) празднуется память святого апостола, первомученика архидиакона Стефана, который, видя перед собой еще так недавно совершенный крестный подвиг своего возлюбленного Учителя и Господа, до конца пошел Его путем и, побиваемый камнями, молился об убивающих его.
Но, к сожалению, в славословие народа Божия вплетаются ныне и слова, которые болью отзываются в каждом сердце, любящем Бога и ближнего. Слова о том, что по молитвам христианина к святым, постигшим «закон совершенства» любви Божией, могут умирать люди. Что других христиан без соборного определения можно называть еретиками и без судебного разбирательства — ворами и разбойниками. Что можно желать врагам не прощения, как это сделал во время казни апостол Стефан, а — мщения. Что можно молиться о том, чтобы Господь «рассеивал» обидчиков как бесов. Что «хороший еретик — мертвый еретик».
И это — далеко не полный перечень того, что можно было прочесть в очередном интервью бывшего владыки Диомида, его, можно сказать, «рождественском послании», о котором впору в очередной раз сказать «печально известное».
Что можно сказать об этом? Давайте зададим себе вопрос: а по-христиански ли это — молиться о том, чтобы с твоими врагами приключились несчастья «даже до смерти»? Пусть они для тебя еретики, пусть отступники, но — ведь люди же? Кто были для первомученика Стефана его убийцы — ведь и отступники, и распявшие Возлюбленного Учителя, и обидчики его самого? Но — ни единого слова осуждения они не услышали, а только: «Господи, не вмени им греха сего» (Деян. 7, 60).
Рядом — рождественское послание пастве и клиру Чукотской епархии ее нынешнего архиерея, архиепископа Марка. Есть ли в нем хоть один призыв к ненависти, к молитвам о том, чтобы скорее низвести огненный дождь на головы раскольников? Нет — там мы найдем лишь слова о том, что только жертвенная любовь может привести нас к Истинному Источнику любви — Богу. Вот — два рождественских послания. Но об одном и том же они? Нет: одно – призыв к жертвенной любви, другое — апология ненависти.
Сам Господь, предупреждая желание Сынов громовых низвергнуть огонь с неба на селение Самарянское за то, что его жители не приняли Спасителя, сказал им: «Не знаете, какого вы духа, ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк, гл. 9). Кроме того, если бы святой Стефан пожелал бы ниспровергнуть на обидчиков Имени Христова огнь с неба, неужели у него не хватило бы дерзновения на это? Но нет, его дерзновение выше — он молится о том, чтобы Господь забыл, вменил ни во что грех его собственного убийства.
Страшно сказать, но это интервью сделало монаха Диомида мишенью для нападок даже… со стороны язычников — православный, пусть и бывший, архиерей обвиняется в том, что наводит порчу на врагов. Интернет-сайт «Интерфакс-религия» в день праздника Рождества Христова разместил новостное сообщение о том, что чукотские шаманы просят найти управу у властей земных и «небесных» на «новоявленного черного колдуна». Молитва Истинному Богу в этом обращении приравнивается к черномагическому ритуалу. Но согласитесь, это действительно страшно, когда православные христиане, которые призваны хранить себя от идолов, становятся объектами обвинений в том, что поклоняются самым темным силам и с их помощью фактически убивают своих врагов. Не показывает ли это меру действительного отпадения от Церкви этого человека, пусть честного, убежденного, но сделавшего свой выбор?
И поэтому давайте задумаемся о том, какого духа должен быть причастен по-настоящему христианин? Духу кротости, духу страха Божия, или же тому духу, который будет вопиять на каждую обиду «Отмсти им!»? Так давайте же в сей святой день вместо призывов к мести, к ненависти сами себя призовем к любви и последуем словам апостола Павла: «Весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя. Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал. 5, 14-15).
г.Анадырь, Чукотка.
Фото К. Лемешева
