Преображение Господне и призвание христианина
Суворов Максим
19.08.2008
Иисус взял Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет (Мф 17. 1, 2)
Много в земной жизни Христа было чудных дел, знаменательных событий, необычайных явлений Божества Его, но ни одно не было столь поразительно, как славное Преображение Господа.
Шел уже последний, третий год общественного служения Иисуса Христа. Господь постепенно начинает открывать ученикам Своим, что Ему для спасения людей надлежит много пострадать от старейшин, первосвященников и книжников и быть убитым, и в третий день воскреснуть. Но ученики еще не могут понять этого, слова эти не доходят до их сердец, ожидающих земного – политического и экономического благоденствия и торжества израильского народа над миром. Господь же говорит им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем (Мф 16. 28) и спустя немного времени ведет трех учеников – Петра, Иакова и Иоанна на высокую гору (по древнему церковному преданию это была прекрасная гора Фавор, покрытая богатою растительностью с подошвы до вершины). Здесь ученики прилегли на траву и заснули, а Господь молился. Во время молитвы одежда Иисуса Христа сделалась бела как снег и лицо Его воссияло как солнце. В это время явились к Нему, во славе небесной Моисей и Илия, представители закона и пророков Ветхого Завета и беседовали с Ним об исходе Его, то есть о страданиях и смерти, которые Ему надлежало претерпеть в Иерусалиме. Необычайная радость наполнила при этом сердца пробудившихся учеников. Когда же они увидели, что Моисей и Илия отходят от Иисуса Христа, Петр, не зная, что сказать, воскликнул: Господи! Хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три палатки: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии (Мф 17. 4). Вдруг светлое облако осенило их, и они услышали из облака голос Бога Отца: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение; Его слушайте! И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых (Мф 17. 5-10).
Значение этого события из жизни Господа настолько значимо и глубоко, что Церковь выделила и поставила его в ряд двунадсятых праздников. Также глубок и назидателен для верующих его духовный смысл, который можно почерпнуть из сокровищницы проповедей отцов Церкви. И в числе первых, наверное, следует вспомнить золотые слова архиепископа константинопольского Иоанна: “Высока гора, на которой Моисей и Илия разговаривали с Христом; высока гора, на которой закон и пророки беседовали с благодатью; высока гора, на которой был Моисей, заклавший пасхального агнца и окропивший его кровью дверные косяки евреев; высока гора, на Которой был Илия, рассекший на части вола и истребивший жертву огнем через воду; высока гора, на которой был Моисей, открывший и заключивший Чермное море; высока гора, где узнают Петр (и его товарищи), что Он есть Тот, перед Которым преклонится все небесное, земное и преисподнее (Флп 2. 10)[1].
Теперь зададимся вопросом: – «Для кого и для какой цели было это славное видение?» “Не для народа, конечно, потому что стоящий под горою народ не был свидетелем этого чуда. И не для учеников также, потому что им досталось лишь несколько минут насладиться видением. Стало быть, для Самого Господа последовало Его Преображение.”[2], – говорит нам с св. праведный Алексий Московский.
Господь прозревал будущее, и Он видел как укрепятся и утешатся впоследствии Его ученики при воспоминании об этом чуде, когда их Учитель будет схвачен, мучим и предан позорной смерти.
Вместе с тем, уже приближался конец Его земного поприща и не раз по человечеству обозревал Он все сделанное Им и задавался вопросом о достигнутом Им успехе. Прошли три года Его неустанного служения роду человеческому: проповедь, чудеса, исцеления, призывы к народу. А в ответ на все это – неверие, злословие, равнодушие, привязанность толпы народной, непостоянной, по-язычески гонявшаяся за зрелищами. А впереди ещё мрачнее. Ещё немного – и восстанут на Него все силы злобы поднебесной, затем предательство одного из самих учеников Его, суд – пристрастный и злобный, страдания и муки, и крестная позорная смерть.
Божественным взором Он ясно видел все предстоящее Ему, а как человек Он не мог не чувствовать тяжести Своего положения, не мог не изнемогать от утомления, не смущаться душою, не нуждаться в подкреплении свыше для окончания Своего великого дела – спасения рода человеческого. И Евангелие нам открывает это состояние души Господа перед часом Его страданий. “Прискорбна Душа Моя до смерти” – говорит Он ученикам Своим.
“Кто когда-либо, други, страдал истинною скорбию, тот поймет эти слова, тот почувствует, какою жгучею болью всего существа вызваны они, тот хоть не вполне, но постигнет, какая вопиет это истрадавшаяся, ничего впереди не ждущая, утратившая веру в будущее душа. И пал Он не лице Свое в глубокой молитве перед Отцем Своим Небесным, и просит, да мимоидет от Него чаша Сия!”[2]
Теперь становятся ясны все события Преображения Господня. Он восходит на высокую гору. Внизу, под горою Он оставляет весь мир и молится. Для этого мира Он пришел со святою благостию, для него Он охотно принял величайшее поручение от Небесного Отца, а этот мир с таким неверием встретил Его, мир то так легкомысленно воздает Ему царски почести, то кричит: распни, распни Его!
И вот, находясь в молитве, Он преображается: это – уже не тот кроткий, смиренный, скорбящий Иисус, каким еще за минуту казался Он – вид Его Божественен, от Него исходит свет солнца, лицо Его, одежда, вся окрестность озарилась Божественною славою. Он видит всю будущую жизнь, святую веру, распостраняющуюся по земле, Своих учеников, возрождающих мир – недавно еще столь неверный, видит всю землю, как гора, озаренную светом истины и правды, великого нравственного преображения. И в эту торжественную минуту слышится голос с небес: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение; Его слушайте! (Мф 17. 5) Да, теперь Господь снова выйдет на Свое дело и довершит его нисмотря ни на предательства, ни на крестную смерть. Он видит Отца Небесного, Его ждет слава, которую Он имел от начала мира, ему предназначена победа над миром и торжество на небе.
“И для нас, други, есть много поучительных уроков в этом дивном событии. Господь восходит на гору высокую. Не научаемся ли и мы по временам отрешаться от этого шума суеты житейской и восходить на гору уединения, богомыслия, молитвы? Господь преображается. Это значит, в душе Его водворился мир, надежда, просветление, и все это возрождение души сказалось в лице Его, на одежде Его, на всей горе. Вот, други, чем силен человек – душею своею – пробужденною, просветленною, облагодатствованною!”[2]
А ученики захотели остаться на этой горе, забыв об этом мире, но Христос им ответил: «Нет!» И повел их в долину, с высоты Фаворской славы в ужас земной нужды и трагедии. Там они встретили отца, который отчаялся в спасении своего ребенка; они застали там других учеников Спасителя, которые, закосневая в неверии, ничего не могли сделать для них.
Итак, Фавор и слава неразлучно связаны с возвращнием во тьму и с распятием, со смертью и схождением Христа во ад. И только после этого, когда все будет совершено, воскреснет Господь уже в славе уже неотьемлемой.
“И вот нам дается, по временам, это переживание преображенного мира, переживание чего-то дивного, божественного вошедшего в жизнь, – поучает нас митрополит Сурожский Антоний. – И, пережив это, мы должны это сохранить как самое драгоценное и войти в мир для того, чтобы этим поделиться. Поделиться этим мы сможем, только если возьмм на себя подвиг поста и молитвы: не только вещественного, физического поста, но воздержания от всего, что центром своим имеет нас самих, от всякого себялюбия, всякого эгоизма, всякой жадности душевной или духовной, а не только телесной, от желания всякого обладания.
Поймем же, что, когда нам дано человека или Живого Бога нашего восприять в этой славе, – это говорит о том, что пришло и нам время, вглядевшись в Фаворскую тайну, войти в мир, в трагический мир, во тьму мирскую, чтобы принести тот свет, который и во тьме светит и которому тьма бессильна воспрепятствовать. Это наше призвание, как это было призванием учеников и как это было делом Христовым”[3].
Библиография
1. Иоанн Златоуст, свт. Полное собрание творений / – Свято-Успенская Почаевская Лавра, – 2005, – Т. 10, – С. 897.
2. Алексий Московский, св. прав. Пастырь добрый. Жизнь и труды старца протоиерея Алексия Мечева / – Паломник., – Москва., – 2007. – С. 82.
3. Антоний Сурожский, митр. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, проповеди / Фонд «Христианская жизнь»., – Клин, – 2002., – С. 44 – 46 .
