«Якутия ждет тех, кто готов к миссионерскому служению»

15.12.2007

5 декабря в Храме Христа Спасителя открывается международная конференция «Святитель Иннокентий (Вениаминов) и Православие в Сибири и Америке». Конференция будет посвящена истории Православия в одном из крупнейших регионов страны — Республике Саха (Якутия) и роли святителя Иннокентия (Вениаминова) в деле просвещения якутов и других народов Крайнего Севера. В преддверии конференции на вопросы корреспондента Пресс-службы Московской Патриархии ответил епископ Якутский и Ленский Зосима.

— Владыка, в этом году исполняется 210 лет со дня рождения святителя Иннокентия, митрополита Московского. Расскажите, пожалуйста, как эту дату отметили в Якутии.

— Юбилей широко отмечается во всех епархиях Дальнего Востока, где жил и трудился святитель Иннокентий. В Якутской епархии торжества начались в Ленске — первом городе, построенном русскими на якутской земле. В 2001 году Ленск был смыт целиком наводнением и фактически отстроен заново. В городе возведен и уже освящен храм во имя святителя Иннокентия. В этом году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II из Троице-Сергиевой Лавры нам была передана частица мощей святителя. В торжественной встрече святыни приняли участие представители городской администрации и духовенства.
Городская администрация приняла самое активное участие в праздновании этого знаменательного юбилея. Во многих школах прошли детские конкурсы сочинений и рисунков, посвященных святителю Иннокентии, в городской прессе появилось множество статей об Апостоле Сибири.
В начале лета был совершен переход из Якутска до Охотского моря — той самой дорогой, по которой святитель Иннокентий когда-то ехал со своими малолетними детьми и женой. В свое время, благодаря Пояркову, первооткрывателю этой дороги, Россия получила выход к морю и возможность торговать с разными народами. Путь сохранял свое значение вплоть до конца XIX века, но в наши дни им уже практически не пользуются. Мы поставили себе целью пройти, в память о святителе Иннокентии, по этой забытой дороге.
Надо отметить, что этот путь остается весьма трудным и в наши дни. Группа местных казаков из шести человек преодолела его за две недели — отчасти пешком, отчасти на лошадях, а также на лодках вниз по Лене. Достигнув большого поселка на берегу Охотского моря, участники перехода с удивлением обнаружили, что местные жители — а многие из них прямые потомки первых поселенцев этого края — никогда не слышали о святителе Иннокентии.
Уже второй год в нашей епархии совершается миссионерский сплав по Лене. За это время в поселках вдоль реки было построено и освящено три храма и часовня. В 2007 году, в память о миссионерских трудах святителя, мы прошли по всей Лене — от верховьев до устья — на пароходе. Группа, в состав которой вошли представители миссионерского факультета Свято-Тихоновского университета и студенты миссионерского отделения Ярославской духовной семинарии, преодолела 3200 км. По дороге миссионеры делали остановки — давали концерты, рассказывали о святителе Иннокентии, проводили духовные беседы, а где есть храмы — совершали богослужения. Часть пути — от верховьев до Якутска — я прошел вместе с миссионерами.
Начиная с 1990-х годов жители отдаленных поселков были отрезаны от большой земли. Наш приход, живое общение с миссионерами позволили многим из них встретиться с «некнижным» Православием, увидеть и почувствовать Православие душой. Так Церковь была открыта через живое общение с людьми, про которое и Апостол говорит, что вера от слышания (Рим 10. 17).
В городе Ленске мы столкнулись с протестантской миссией из Москвы, которая путешествовала параллельно с нами. Это было довольно тревожным сигналом — нам стало очевидно, что необходимо как можно шире распространять миссию во избежание активизации протестантских проповедников. Мне звонят из Ленска и просят помочь — некие люди объявляют себя христианами, говорят, что борются с пьянством и наркоманией, а потом собирают народ и проповедуют протестантизм.
В декабре по всей стране будет отмечаться 375-летие вхождения Якутии в состав России. В Москве и в Санкт-Петербурге пройдут Дни Якутии. В рамках этих торжеств и мы будем подводить итоги юбилейного года, посвященного памяти святителя Иннокентия, митрополита Московского.
5 декабря состоится международная церковно-историческая конференция, посвященная 210-летию со дня рождения святителя Иннокентия и 30-летию его прославления. 9 декабря в Храме Христа Спасителя будет совершена Божественная литургия, которую  возглавит Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. В богослужении примут участие представители многих народов, среди которых жил и которым проповедовал святитель Иннокентий. Ожидаются большие группы православных священников и мирян с Аляски, из Америки, Франции, Англии, Кореи и даже Китая. Часть песнопений за литургией будет на якутском языке — их исполнит наш детский хор «Соловушки».

— Насколько активно в Вашей епархии используется якутский язык?

— С точки зрения миссионерства это крайне необходимо. Когда мы, посещая места традиционного проживания якутов, проповедуем, говорим или поем на якутском языке, люди начинают тянуться к Церкви. Еще святитель Иннокентий говорил, что пастыри обязаны учить местный язык и говорить с паствой по-якутски.
Но мы только возрождаемся (нашей епархии 15 лет), и, конечно, наработок у нас не так много. Однако некоторые песнопения переведены на якутский. Они звучат и в кафедральном соборе, и во многих приходах, где живут одни якуты — там большая часть богослужения проходит на якутском языке.
Наши будущие священнослужители изучают якутский язык — в этом деле нам помогают сотрудники Якутского государственного университета.

— Как в Вашей епархии осуществляется подготовка священнослужителей?

— В прошлом году мы открыли духовное училище. Для нас это жизненно важно — большинство наших студентов не смогли бы поехать на 5 лет в центральные семинарии ввиду нехватки средств и колоссальных расстояний. К тому же многие привыкли к традиционной условиям жизни.
Например, у нас в первом классе учится юкагир из Среднеколымска. Юкагиры очень немногочисленный народ — их во всем мире осталось около ста пятидесяти человек. У них свой язык, своя оленеводческая культура. Конечно, для нашего учащегося-юкагира оторваться от своей общности и поехать далеко — нереально. Он, даже обучаясь в нашем училище в Якутске, и то часто приходит ко мне с просьбой: «Отпустите меня в тайгу, я не могу без тайги». Приходится на некоторое время его отпустить, чтобы погулял и вернулся обратно учиться.

— Потом он вернется к себе и будет там священнослужителем?

— Да, он говорит о том, что хочет построить храм для своих и проповедовать. Конечно, такие люди никогда не поедут в центральную семинарию и учиться там не смогут. Но благодаря тому, что у нас в Якутии теперь есть духовное образование, многие, даже закончив вуз, стремятся поступить в Якутское духовное училище.
Можно смело говорить, что многие представители молодежи искренне желают духовного возрождения своих народов — а Якутия многонациональна — и приходят с этим желанием учиться к нам. Поэтому сейчас поставлен вопрос о расширении духовного училища. Идет речь о строительстве целого комплекса зданий, где будут размещаться, в частности, регентская и иконописная школы.

— Владыка, власть должна быть заинтересована в активном сотрудничестве с епархией, ведь Церковь вносит большой вклад в развитие культуры?

— Да, у нас очень добрые отношения с нынешним руководством республики, и многие храмы у нас строятся только благодаря поддержке власти. Народ наш — а в большинстве своем это оленеводы, охотники — крайне беден и не имеет средств на строительство или восстановление церквей. Однако существует программа, в соответствии с которой мы восстанавливаем храмы или строим новые в тех местах, где уже сложились достаточно крепкие общины.
Принцип у нас очень простой: сначала приезжают миссионеры — от одного до трех человек (у нас в епархии действует миссионерский отдел). Они начинают работать с населением, собирают заинтересованных людей, объединяют их в небольшую общину, которую поручается опекать одному из наших священников. Сейчас в нашей епархии 28 священников, и все они миссионеры. Каждый опекает вверенные ему миссионерские приходы. В течение года священник обязан их посетить — хотя бы один, два, три раза, потому что есть такие места, куда и не каждый год можно приехать.
Тем не менее, в те периоды, когда нет священника, община собирается обязательно раз или два (а то и трижды) в неделю, совершая свои правила. У каждой общины, в зависимости от ее духовного возраста, свои правила. Некоторые читают кратенько, молятся, какие-то акафисты читают или каноны, некоторые вычитывают уже утренние и вечерние богослужения мирянским чином. В любом случае, они читают всегда дневное Евангелие, Псалтирь, жития святых, а старосты и старшие в миссионерских группах проводят разъяснительные беседы с вновь пришедшими. И часто бывает, что священник приезжает в такой приход, а его уже встречают сознательно верующие люди, еще некрещеные, но уже прошедшие катехизацию в местной общине. По традиции священник обязательно проводит две-три беседы с желающими покреститься, объясняет им необходимость посещать храмы, быть на богослужении, участвовать в Таинствах церковных, и уже после этого их допускают к Таинству Крещения.

— Когда в Якутии было больше храмов — до революции или сейчас?

— У нас сейчас 28 храмов, а до революции было 333! Но мне попадался такой документ — отчет в Антирелигиозную комиссию 1932 года — где было написано, что все храмы и часовни закрыты.

— А местные жители как-то сохраняли веру? Все же такие расстояния и такие глухие места…

— Сохраняли, они жили очень традиционно и с неизменным уважением относились к храмам. Всегда считалось очень тяжким грехом грабить или разрушать церкви, и поэтому мы имеем уникальный феномен: сохранились почти все храмы. Лишь в больших городах они были порушены или обезображены, как в центральной России, но чуть дальше в глубинку — все храмы стоят. Они, конечно, понемногу ветшали, но тем не менее их не сносили. К тому же в 50–60-е годы их нередко превращали в музеи — именно для того, чтобы сохранить. Обязательно в таких музеях выделяли хоть маленький уголочек для уцелевших икон. И почти всякий раз, когда мы восстанавливаем или строим храм, приходят местные жители и приносят иконы, которые сберегли их бабушки, мамы и папы — то есть при закрытии храмов люди разбирали святыни и сохраняли их.

— А насколько сильны в Якутии языческие традиции?

— Конечно, сейчас идет возрождение национальных традиций, возрождаются национальные праздники, причем многие из них реставрируются по очень древним обрядам, которые в XIX–XX веке были довольно крепко забыты. Сейчас все это потихоньку восстанавливается благодаря усилиям современных этноученых и интеллигенции. Например, стрельба из лука с целью найти невесту — как у нас в русской сказке, когда лягушка стрелу поймала.
Параллельно с этим возрождается духовная жизнь республики, возрождается Православие. Народ Якутии глубоко православный, и 375 лет, которые мы теперь отмечаем, это еще и 375 лет Православия в Якутии. Конечно, это уже не одно и не два, а множество поколений местных людей, которые жили в православной традиции. Как отмечали исследователи середины XIX века, к тому времени 99,9 % жителей Якутии были крещеными — это уникальный феномен для всего Дальнего Востока. Единственный народ, который целиком принял Православие, это именно якуты.
У нас нет ни национализма, ни религиозных конфликтов. Верующие, неверующие, язычники, христиане — все живут очень дружно. Безусловно, значительная часть населения посещает и национальные праздники, и православные храмы. Тем не менее, надо отметить и то, что сейчас мы возрождаем православные праздники и традиции, например, на Крещение — купание, водоосвящение. И если в первый год искупалось около пяти тысяч человек, то на следующий год таких было уже около 30 тысяч. То есть люди на глазах вспоминают свои корни, свои традиции.
Понемногу жизнь церковная возрождается, сейчас уже появились даже первые якутские иконописцы. Еще раз напомню: прошло только 15 лет. Человек в этом возрасте считается еще подростком, и для епархии, которая только-только начинает возрождаться, 15 лет — это небольшой срок. Но есть определенные результаты, определенные достижения, и мы им очень радуемся.

— Расскажите, пожалуйста, про предстоящую конференцию. В ней принимают участие представители самых разных стран; стало быть, тема форума актуальна не только для Якутии?

— Да, память святителя Иннокентия объединяет многих. Мы уже открыто говорим о том, что одна из обязанностей каждого христианина и Церкви в целом — это миссионерское служение, проповедь другим людям, другим народам, которые еще не знают, что такое жизнь с Богом. Эта задача стояла и перед апостолами, и перед Церковью на протяжение всей ее истории. И в наше уже постсоветское время, когда многие люди после десятилетий атеизма вернулись к вере отцов, перед нами стоит задача: обретя радость жизни с Богом, мы должны этой радостью поделиться с теми людьми, которые еще не встретили Бога на своем пути. Потому что по-настоящему мы сможем уверовать только тогда, когда увидим отблеск веры в глазах другого верующего человека. Это контакт от души к душе, от сердца к сердцу, и никакая книга, никакой репортаж в журнале не позволит человеку обрести веру, пока он не встретит верующего человека. На этом всегда была основана жизнь Церкви.
Поэтому пример великих миссионеров — а святитель Иннокентий — это великий миссионер, недаром именуемый Апостолом Америки и Сибири — особенно значим в наше время. Его имя доныне произносят с благоговением в тех краях, где он потрудился. Я могу свидетельствовать о том, что Иннокентий — самое распространенное сегодня имя в Якутии. У нас если не каждый второй, то каждый четвертый-пятый — точно Иннокентий, настолько это имя распространено.
Материалы конференции будут изданы. Мы хотим распространить их по всем учебным заведениям, потому что миссионерство — это не задача какого-то одного архиерея или одной епархии, это задача всей Церкви. Не случайно до революции, во времена святителя Иннокентия, был указ Синода, в соответствии с которым клирикам, пожелавшим стать миссионерами, предоставлялось увольнение и оплачивалась дорога  до места будущего служения. Всероссийское миссионерское общество, созданное еще святителем Филаретом и возрожденное святителем Иннокентием, аккумулировало средства и направляло их на развитие миссий, открытие так называемых станов. Стан — это некий приход, где живет священник и оттуда рассеивает семя Божие. Постепенно появляются новые станы, в миссии формируется штат, включающий священников, переводчиков и так далее. Такие миссии действовали среди многих неправославных народов, живущих в России. Россия многонациональна, у нас повсюду живут разные народы, а стало быть, задача миссии и сегодня — одна из основных.

— Владыка, ощущаете ли Вы, в Ваших миссионерских трудах и Вашем архиерейском служении, некую духовную связь с архиереями и миссионерами, которые служили до революции?

— Самыми близкими для нас являются имена святителя Иннокентия, архиепископа Дионисия (Хитрова), потому что они жили относительно недавно. Естественно, мы чтим преподобного Германа Аляскинского, который проездом на Аляску останавливался и в Якутии. Жития и духовное наследие этих подвижников изучаются в нашем духовном училище. Увы, о многих служителях Христовых нам почти ничего не известно, многих служивших здесь архиереев мы знаем только по имени.
Путешествуя в первый раз по Лене, я для себя отметил, что спустя 95 лет мы прошли по тем самым местам, через которые шел епископ Мелетий — один из наших известных и почитаемых святителей. Он умер на Рязанской кафедре, но в свое время был епископом Якутским, видным миссионером.

— В прошлом году на Рождество в Якутске побывал Президент России. Владыка, расскажите, пожалуйста, как прошел визит главы государства.

— Владимир Владимирович посетил кафедральный собор, побывал на всенощном бдении во время полиелея. То, что Президент России молился вместе с нашими верующими, стало для нас зримым свидетельством нашего роста, того, что епархия возрождена и развивается. Хотя всякая власть от Бога, мы очень часто чувствуем, что стремимся от нее как бы дистанцироваться. Но тогда простые люди имели возможность молиться в храме вместе со своим Президентом, и эта близость народа к своей власти, ощущение ее своей, родной — наверное, очень важный аспект того памятного визита.
Для меня лично в разговоре с Владимиром Владимировичем было особенно значимо то, что он сам стал спрашивать про наши трудности. Президент интересовался и проблемами, с которыми мы сталкиваемся, и особенностями миссионерского служения в нашем регионе, и чувствовалось, что он делает это со знанием вопроса и с искренним желанием помочь. Такая поддержка для нас очень важна — православные с радостью убедились в том, что, как ни далеко до Москвы, а она гораздо ближе, чем мы думали. Хотя, по русской поговорке, «до царя — как до Бога», бывают, оказывается, и такие моменты, когда дистанция между нами и властью настолько мала, что мы ощущаем эту близость и в ней черпаем силы.

— Как бы вы прокомментировали ситуацию с епископом Анадырским Диомидом? И Вы, и он несете служение в самых отдаленных епархиях Русской Церкви...

— Вот только направления немножко разные… Я хорошо отношусь к владыке Диомиду, я его знал еще в те времена, когда он жил в Троице-Сергиевой Лавре. И все-таки я убежден, что Церковь должна созидать, а не разрушать. Ее призвание — быть кораблем спасения, а не кораблем раздоров.
Мы только-только построили и открыли храм в войсковой части у поселка Тикси, на берегу моря Лаптевых. Недавно в этом храме побывали два ставленника, направлявшихся на священническое рукоположение к владыке Диомиду. Как мне сообщили, они начали проповедовать в храме, что не нужно поминать Патриарха, что все наши священники «неправильные» и вообще все у нас «неправильно». Конечно, община была смущена, и меня стали спрашивать: «Владыка, хоть и приехали будущие батюшки — а что происходит?»
И как объяснить христианам, моей общине, что пастырь должен думать больше всего о духовном спасении своей паствы, а не превращать церковь в подмостки для собственной политической проповеди? Наша паства, уставшая наблюдать за разборками между партиями в телевизионном эфире, ждет от нас слова духовного. А если таковы будущие пастыри, которые направляются к владыке Диомиду, то что хорошего будет в этой епархии, где батюшки будут учить, вот так разделяя и властвуя над своей паствой?

— В каком направлении Вы планируете расширить миссионерскую деятельность в епархии?

— Как я уже говорил, по Лене мы уже плаваем, а в будущем году намерены совершить поездку и по Колыме, священной для нас реке. Ее бассейн (кроме верховьев, относящихся к Магаданской области) относится к нашей епархии. Это и бухта Амбарчик, куда приходили пароходы и откуда узники шли уже пешком, и построенный заключенными Среднеколымск, и места, где располагались лагеря, где были обнаружены нефть и уран, ради которых заключенные и строили дороги. Там, где раньше были лагеря, сейчас стоят поселки. Некоторые из них уже закрыты, но есть и такие, где продолжают жить люди.
Вдоль Колымы живут малые народы: эвенки, юкагиры, якуты, и места эти, я бы сказал, духовно трудные. Мы нередко называем местное население «языческим», но вот интересный случай, о котором мне рассказал глава Среднеколымска. Однажды он пришел ко мне и сказал, что обеспокоен отсутствием у них в районе храма. На мой вопрос «Почему» он ответил: «Ко мне приходят язычники и в смущении рассказывают, что им являются какие-то светлые духи и говорят: если вы не построите здесь храм, жизни здесь не будет».
Мы-то понимаем, как люди верующие, что речь идет о явлении святых, которые здесь погребены, но удивительно, что они являются местным жителям — не христианам, язычникам, которые воспринимают их как духов, после чего приходят и требуют от своего главы построить храм.
Сейчас вдоль Колымы действуют четыре общины; поставлена задача построить в Среднеколымске церковь на месте разрушенного храма, который был там в старые годы. Однако одного храма будет недостаточно, потому что люди живут далеко друг от друга, а путешествовать от поселка к поселку довольно сложно даже по реке.

— Также с Колымой связан крестный путь новомучеников…

— Безусловно. Мы поставили большой металлический крест в Среднеколымске, а в основание креста положили камни со всех мест вдоль Колымы, где находились лагеря, — эти камни собрали и привезли капитаны ходящих по реке судов. Когда я прилетел в Среднеколымск, стояла сырая и холодная погода, но едва мы установили крест, над ним сразу же засияло солнце и появилась радуга, ставшая для нас добрым знамением. Мы обязаны чтить память узников Колымы, и поэтому строим на их могилах храмы и часовни, устанавливаем поминальные кресты. Места, где они сложили свои головы, должны быть освящены молитвами православных христиан.

— А сейчас там нет действующих лагерей?

— Вообще Якутия всегда считалась тюрьмой без решеток. У нас и сейчас очень много зон. Есть и колонии с особо строгим режимом, каких нет больше нигде.

— Вы проводите какую-то работу с заключенными?

— Мы посещаем все колонии. На территории одной из них уже есть храм, еще в одной зоне храм заложен, а молитвенные комнаты есть в каждой зоне, и священники посещают их постоянно.

— Духовенство у вас местное?

— Да, в основном из местных жителей. Еще святитель Иннокентий отмечал, что надо брать священников из местных, потому что суровые условия Якутии не позволяют священникам из более южных или центральных епархий долго служить в этих краях.
Когда стояла задача возродить духовную жизнь в Якутии, святитель даже предложил Синоду присылать священников, окончивших центральные семинарии, на служение в епархию в течение десяти лет. По истечении этого срока епархия и Синод оплачивали приезжим священникам дорогу в оба конца, после чего им давали приходы уже в центральной России. Но и десять лет прожить довольно сложно.
Мы для того и открыли духовное училище, чтобы иметь собственных ставленников, местных священников. Половина жителей Якутии — русское население. Вернее, мы обычно говорим «русскоязычное население» и «якутоязычное население», потому что много народов населяют Якутию — по последней переписи, в республике живут представители 121 национальности. Есть у нас священники и из якутов, но большинство — русские.

— Но в миссионерских поездках по епархии участвуют и приезжие из центральной России?

— Да, в эти поездки мы ежегодно приглашаем гостей из-за пределов Якутии. Мы приглашаем к сотрудничеству тех, кому есть что сказать, есть чем поделиться. В первый год с нами ездили учащиеся Калужской духовной семинарии, в этом году — студенты Свято-Тихоновского университета и Ярославской духовной семинарии. В следующем сезоне мы ждем студентов МГУ, вместе с настоятелем храма святой мученицы Татианы отцом Максимом Козловым. Мы надеемся, чтобы они тоже приедут в Якутск и полюбят нашу Якутию. Мы традиционно стараемся, чтобы приезжали поющие люди, которые могли бы поделиться богатством нашей церковной музыки и песнопений. С гостями из Москвы мы планируем совершить поездку по Колыме или по Лене — пока мы еще не определились, как у нас сложатся обстоятельства.

— А эти ребята из храма мученицы Татианы будут ездить в основном по русским поселкам?

— Нет, мы посетим и русскоязычные, и якутоязычные селения, и места где живут эвенки. Все они по-русски прекрасно говорят, нас русский язык объединяет до сих пор, поэтому достаточно знать русский язык, чтобы среди них проповедовать слово Божие.
Однако тот, кто едет в Якутию, должен обладать внутренней красотой веры, быть человеком верующим и очень чистым. Есть такое выражение: чем дальше на север, тем батюшки добрее. Но это же касается и жителей севера. Наш народ очень чуткий. Если они почувствуют неискренность — даже в молодых людях — они просто развернутся и уйдут. Они не поверят священнику, не поверят молодому человеку, который будет говорить о вере и при этом грешить. Миссионерство — это именно служение. Якутия нуждается в тех, кто готов к этому служению, она ждет таких — и мирян, и пастырей.
Миссионерство — дело прежде всего молодых людей. Пожилому человеку нелегко преодолевать большие расстояния, встречаться с людьми. Это требует сил, которых уже часто нет в старости, а вот молодежи присущи некий внутренний задор и желание подвига. Хотелось бы, чтобы церковная молодежь послужила хотя бы несколько лет благородному делу миссии, посещая отдаленные уголки нашей страны. По правде сказать, в этом плане становится порой обидно за нашу Церковь — когда видишь, как протестантские миссионеры охотно едут, бросая семьи или даже забирая их с собой, в отдаленные места, живут, проповедуют. К нам в Якутию приезжают каждый год порядка двухсот миссионеров из-за рубежа, в том числе пожилые люди, живут по несколько лет, устраиваются учителями в школы.
... В одном из дальних поселков, уже недалеко от устья Лены, в дореволюционные времена жил один священник, который построил не только церковь, но и школу при ней, и сам же учил местных ребятишек. До сих пор священника — он в тридцатых годах был расстрелян — помнят, и даже школу назвали его именем. Сейчас в поселке пытаются возродить церковную жизнь и просят меня: «Владыка, пошли нам какого-нибудь верующего учителя, чтобы он просто пожил у нас, попреподавал бы в школе, позанимался бы с нами». Но епархия не может дать такого человека. Может быть, кто-то из центральной России заинтересуется возможностью послужить Господу и приедет с намерением пожить немного на Дальнем Севере, потрудиться на благо Церкви Божией именно в качестве такого миссионера?
Конечно, память о таком человеке, если он искренне служит Богу, не изгладится никогда. Ведь и старцы оптинские, и новомученики сначала были простыми священниками, простыми епископами, простыми мирянами. Но они любили Бога, они верили Ему и вверяли Богу всю свою жизнь. Их жизненный путь стал для нас примером. Но они-то не боялись служить Господу. Мы же чаще всего требуем этого от священника. Вы священники — вы обязаны. А разве миряне не обязаны любить Бога, разве миряне не обязаны служить Ему?

Источник публикации: «Патриархия.RU»

Фото: Агентство «Благовест-инфо»

Церковь, Миссия